Ладья Его Величества
- Эт-та что еще такое на моем корабле? – Многозначительно поднял бровь плечистый бородач, разглядывая выглядывавшую из-за плеча младшего брата женщину.
- Ну… эээ… - Замялся красивый юноша, старательно отводя глаза. – Так получилось…
- За борт. – Коротко распорядился обнаруживший непорядок. Непорядок молчал, потупив закутанную покрывалом голову, и прятался за смущенного красавчика.
- Ты чего, спятил, брат? – Испугался юноша. – Ты хоть знаешь, кто это?
- Ага, богиня. Афродита. Пеннорожденная. – Бородач понимающе усмехнулся и припечатал. – Все равно за борт. Раз Афродита – доплывет. Благо, берег рядом.
- Да ты… Ты не понимаешь… - Юноша оттащил старшего брата в сторону и принялся что-то старательно нашептывать на ухо. Тот многозначительно фыркал, теребил бороду, но слушал. Женщина, ставшая причиной семейных разногласий, предпочитала помалкивать и ждать, переминаясь с ноги на ногу.
- Не может быть. – Наконец, припечатал бородач и, подойдя к притащенной братом бабе, решительно сдернул с нее покрывало. Та в ответ гордо выпрямилась, задирая вверх подбородок. Солнце золотом отразилось в ожерельях и широких браслетах, превратило в золотые искры подвески длинных серег. Но ярче золота украшений было золото ее волос.
Красивая женщина. Приметная.
- Да ты спятил, брат. – Очень похоже прошипел пришедший в себя бородач и, схватив красавчика за руку, в свою очередь оттащил в сторону. – Ты хоть понимаешь, что натворил?
Младший смущенно переминался с ноги на ногу.
- Зачем ты ее сюда приволок?
- Так сам же сказал, сокровищницу берем. Золото берем. И линяем. – Юноша сокрушенно развел руками, мол, я-то тут причем?
- Так сокровища надо было брать. А не бабу. – Разозлился бородатый братец.
- Ну я что ли виноват, что все золото в Спарте на ней надето было. А она не захотела ожерелья отдавать? – Ловко изобразил праведный гнев красавчик. – Пришлось вот вместе с ней…
- Так таки не захотела? – С подозрением переспросил старший.
- Ага. – В честных глазах младшенького отражалось синее безоблачное небо. За кормой слагали новую легенду волны, и Спарта с каждым мгновением оставалась все дальше и дальше.
- Не захотела. – Повторил старший, оглянувшись на золотоволосую, с отрешенным видом созерцавшую линию горизонта. Ей, казалось, совершенно не было дела до происходящего.
- Умеешь ты влипать в истории, Парис… - Наконец, ответил он и тяжело вздохнул, выражая покорность судьбе. – Гляди, батя тебе по шее накостыляет.
- Ладно уж, Эней. - Отмахнулся красавчик, сообразив, что братец никого топить не собирает. – Батя у нас сам такой. Кроме того, - он хитро прищурился, - неужели ты считаешь, что побрякушки надо было силой отобрать?
Эней промолчал.
- Ну… эээ… - Замялся красивый юноша, старательно отводя глаза. – Так получилось…
- За борт. – Коротко распорядился обнаруживший непорядок. Непорядок молчал, потупив закутанную покрывалом голову, и прятался за смущенного красавчика.
- Ты чего, спятил, брат? – Испугался юноша. – Ты хоть знаешь, кто это?
- Ага, богиня. Афродита. Пеннорожденная. – Бородач понимающе усмехнулся и припечатал. – Все равно за борт. Раз Афродита – доплывет. Благо, берег рядом.
- Да ты… Ты не понимаешь… - Юноша оттащил старшего брата в сторону и принялся что-то старательно нашептывать на ухо. Тот многозначительно фыркал, теребил бороду, но слушал. Женщина, ставшая причиной семейных разногласий, предпочитала помалкивать и ждать, переминаясь с ноги на ногу.
- Не может быть. – Наконец, припечатал бородач и, подойдя к притащенной братом бабе, решительно сдернул с нее покрывало. Та в ответ гордо выпрямилась, задирая вверх подбородок. Солнце золотом отразилось в ожерельях и широких браслетах, превратило в золотые искры подвески длинных серег. Но ярче золота украшений было золото ее волос.
Красивая женщина. Приметная.
- Да ты спятил, брат. – Очень похоже прошипел пришедший в себя бородач и, схватив красавчика за руку, в свою очередь оттащил в сторону. – Ты хоть понимаешь, что натворил?
Младший смущенно переминался с ноги на ногу.
- Зачем ты ее сюда приволок?
- Так сам же сказал, сокровищницу берем. Золото берем. И линяем. – Юноша сокрушенно развел руками, мол, я-то тут причем?
- Так сокровища надо было брать. А не бабу. – Разозлился бородатый братец.
- Ну я что ли виноват, что все золото в Спарте на ней надето было. А она не захотела ожерелья отдавать? – Ловко изобразил праведный гнев красавчик. – Пришлось вот вместе с ней…
- Так таки не захотела? – С подозрением переспросил старший.
- Ага. – В честных глазах младшенького отражалось синее безоблачное небо. За кормой слагали новую легенду волны, и Спарта с каждым мгновением оставалась все дальше и дальше.
- Не захотела. – Повторил старший, оглянувшись на золотоволосую, с отрешенным видом созерцавшую линию горизонта. Ей, казалось, совершенно не было дела до происходящего.
- Умеешь ты влипать в истории, Парис… - Наконец, ответил он и тяжело вздохнул, выражая покорность судьбе. – Гляди, батя тебе по шее накостыляет.
- Ладно уж, Эней. - Отмахнулся красавчик, сообразив, что братец никого топить не собирает. – Батя у нас сам такой. Кроме того, - он хитро прищурился, - неужели ты считаешь, что побрякушки надо было силой отобрать?
Эней промолчал.
