Этакий рассказ в письмах, навеянный неожиданно нахлынувшим романтическим настроением.
Дарится всем романтично-настроенным особам вообще, и Арин Левиндор в частности))))
Письмо1От Оливии Совиньи маркизу Жану-Габриэлю де Ризо.
Любезный кузен, пишу вам по прибытии, как и обещала. Признаюсь вам, что столь длинная поездка слегка меня утомила, но утомление это приятное. Впервые за много дней я могу не думать о том, какое впечатление произведут мои слова на графиню N или что подумает госпожа L о моей новой прическе. Впервые я чувствую себя самой собой. Это замечательно. Такие чувства мы, наверное, испытываем только в самом раннем детстве, еще не зная, что весь мир живет по каким-то надуманным законам, принудительно искажающим нашу истинную природу.
Но, прошу прощения, я отвлеклась. Поместье, где я остановилась, находится в стороне от наезженных дорог, в местах отдаленных, почти глухомани. Посторонние сюда заглядывают редко, поэтому я тщусь надеждой найти здесь несколько новых видов птиц для моих зарисовок. Любезный господин де Сарранж, предложивший мне свое гостеприимство, находится сейчас в Марселе у своей внучатой племянницы, так что я являюсь полноправной хозяйкой небольшого особняка, кухарки, двух служанок, конюха, дворецкого и садовника.
У господина де Сарранжа прекрасная библиотека, поэтому не осуждайте меня, обожаемый кузен, за то, что я до сих пор так и не выбралась в лес. Нет, не подумайте, что все эти два дня я безвылазно сидела в доме. Наоборот, выбрав книгу, я прямо с утра со всеми удобствами располагалась в садике, где и проводила большую часть времени за чтением или просто гуляя. Этот сад чем-то напоминает мне самого господина де Сарранжа – он уже далеко не молод, но в то же время, его жизненной энергии может позавидовать любой юноша. Так и сад – он неописуемо стар, стволы деревьев уже согнуло всемогущее время, но они не сдаются его напору, упрямо стремясь коснуться ветвями голубого свода небес…
Но я опять отвлеклась. Так вот, милый Жан-Габриэль, сад этот постепенно переходит в знаменитый Ведьмин Лес, о котором здесь рассказывают примечательные истории. Говорят, что там даже можно встретить дьявола. Видите, как здесь забавно, а вы еще настойчиво пытались отговорить меня от поездки.
Завтра я собираюсь изменить моему лениво-созерцательному времяпрепровождению и проехаться по округе. Особый интерес для меня представляет этот загадочный лес. Я помню ваш добрый совет и обещаю не выезжать в одиночку без пистолетов, тем более, поговаривают, что здесь водятся волки.
Желаю вам успехов в вашем предприятии,
Ваша маленькая кузина Оливия.
Письмо2От Оливии Совиньи маркизу Жану-Габриэлю де Ризо.
Мой милый кузен, прошу извинить мое продолжительное молчание, но обстоятельства моего дела оказались столь интригующими, что я поневоле забыла обо всем.
Итак, прошла еще пара дней, прежде чем я, как и намеревалась, выехала из дому и направилась прямиком в Ведьмин Лес делать зарисовки. Признаюсь вам честно, после нескольких часов бесцельного блуждания, когда волшебство названия было полностью разрушено прозаичностью пейзажа, и я уже почти разочаровалась в различных мистических историях, я неожиданно наткнулась на высокую железную ограду. Да-да, не смейтесь надо мной, мой язвительный кузен, именно на ограду и именно в лесу. Это было очень романтично. Высокие железные пики, увитые ошалевшим от вседозволенности плющом, уже тронула ржавчина, но даже привалившиеся к ограде стволы деревьев не смогли пробить брешь в ее теле. Так вот, самое забавное – ворота оказались заперты. Я поискала какой-нибудь лаз внутрь, но, к сожалению, ничего не обнаружила, и поэтому решила вспомнить наше с тобой детство: перелезла через забор, подобрав юбки.
Помнишь, кстати, как однажды я зацепилась подолом за заостренное навершье ограды и свалилась, разорвав платье. Маменька тогда еще очень удивлялась, как мне это удалось.
Но на этот раз все прошло благополучно, и скоро я уже стояла с другой стороны ворот. Заросшая дорожка, извиваясь между деревьями, привела меня к порогу заброшенного дома. Когда-то это была усадьба, не уступавшая в роскоши загородным домам окрестностей столицы, теперь же разбитые витражи окон и покосившиеся колонны наводили меня на странные мысли об обглоданном червями скелете.
Посмеявшись над своими нездоровыми ассоциациями, я поднялась по скрипящим ступеням и потянула дверь за ручку. Странно, но она оказалась открыта.
Внутри удручающе пахло плесенью и пылью, но изящная – когда-то - мебель и роскошные – когда-то – ковры так и не были вывезены бывшими хозяевами и не пошли на украшение домов местных жителей. Признаюсь, меня это слегка озадачило.
Я побродила по первому этажу, бесцеремонно заглядывая внутрь шкафов и письменных столов, но ничего примечательного не обнаружила. Если не считать примечательными размеры популяции поселившихся здесь пауков.
Наконец, я решилась подняться наверх – старая трухлявая лестница хотя и надрывно скрипела под моими ногами, но все же выдержала.
Второй этаж пребывал в таком же плачевном состоянии, как и первый. Я открывала покрытые потрескавшейся позолотой двери и заходила в пустые комнаты, касалась рукой древних гобеленов, и они осыпались пылью… Очень романтично и очень печально, еще бы не было так пыльно!
Но не об этом я хотела рассказать вам, мой любознательный кузен, в одной из комнат мое внимание привлекла когда-то алая бархатная портьера. Не знаю, какие чувства владели мной в тот момент, но я решительно отдернула ее. На стене висел портрет в полный рост. Помните, как раньше изображали придворных щеголей с немыслимым сочетанием якобы полученных орденов за якобы выигранные сражения? Так вот, портрет изображал высокого, достаточно молодого и достаточно красивого мужчину – хотя, возможно, художник ему и польстил – в старомодном одеянии. Он стоял вполоборота, положив пальцы на эфес шпаги, и насмешливо улыбался кому-то за моей спиной.
Знаете, дорогой кузен, я со смешанными чувствами отношусь к мастерству некоторых художников – точно воспроизвести на своем полотне не только внешний облик человека, но и вложить в этот облик частичку души, как бы оживив его – в этом есть что-то кощунственное, но безумно прекрасное. Благоговение и ужас перед работой демиурга…
Но совсем не это хотела я вам рассказать – у портрета были живые глаза. Да-да, мой милый кузен, не считай меня романтичной дурочкой или излишне впечатлительной особой, это не так. Я скучный и циничный человек, меня трудно чем-то удивить или задеть, но это… Клянусь, я не могла пошевелиться, я просто стояла и смотрела. И смотрела бы, наверное, до самой своей смерти, если бы не отдаленный волчий вой, внезапно разрушивший страшные оковы. Я неожиданно шагнула в сторону, и наваждение пропало. Обычный портрет, обычный мужчина, вот только что за волк осмелился подать свой голос днем? Я выглянула в окно – солнце уже клонилось к закату. Оказывается, я провела в доме почти весь день, не заметив этого.
Списав происшедшее на мой мистический настрой и на игру воображения, я быстро спустилась по лестнице вниз и, повторив свой путь в обратном порядке, скоро скакала по дороге в поместье де Сарранжа.
Вернувшись, я, между прочим, поинтересовалась у конюха, знает ли он что-нибудь о заброшенном доме. К моему удивлению конюх побледнел, пробормотал что-то про дьявола и начал неожиданно упорно и невежливо выяснять у меня, была ли я внутри. Боясь нанести еще больший вред его здоровью, я, конечно же, честно рассказала, что видела лишь ограду в лесу, через нее – дом и больше ничего. Конюх сразу успокоился и отстал, но отвечать на мои вопросы отказался наотрез. Невоспитанные все же слуги в провинции.
А ночью я снова слышала волчий вой.
Поэтому прошу вас, мой всезнающий кузен, выяснить для вашей изнывающей от любопытства маленькой Оливии, что за поместье находится в часе пути на север от владений де Сарранжа.
С надеждой на скорый ответ,
Ваша маленькая кузина Оливия.
Письмо3От Оливии Совиньи маркизу Жану-Габриэлю де Ризо.
Так и не дождавшись вашего ответа, - вот видите, какой вы нехороший, - я отправилась на поиски сама, решив для начала посетить деревню и поинтересоваться мнением обывателей.
Скажу вам, местные жители окончательно меня разочаровали. Это жутко невоспитанные, грубые мужланы. Никто даже не соизволил поинтересоваться, что угодно благородной даме. Они лишь косились на меня с подозрением, не бросая свою работу и не подходя ко мне близко, хотя мое обоняние искренне благодарно им за это.
Я выбрала на вид мужчину попредставительнее (и посообразительнее) и начала расспрашивать о том заброшенном доме. Но ничего узнать не удалось, и даже обещанное вознаграждение не соблазнило этого скудоумца. Он лишь упрямо мотал головой, на все мои вопросы отвечая, что там живет дьявол.
Поняв, что больше ничего мне здесь выяснить не удастся, я отпустила бедолагу - все остальные сразу же предусмотрительно попрятались, дабы избежать моих вероятных расспросов, - и ни с чем поехала к тому дому.
Ворота были все так же заперты, и я уже хотела повторить свой вчерашний подвиг, перебравшись через ограду, как услышала, что меня кто-то зовет.
Это была девушка, очень грязная и очень заморенная, хотя, если бы ее отмыть, как следует одеть, причесать и накормить, вышло бы очень даже ничего.
Она стребовала с меня обещанные деньги, после чего, быстро шепнула: «Хотите узнать правду – приходите сюда ночью», - и сбежала.
Так что, мой забывчивый кузен, в заброшенное поместье я сегодня не попала. Но завтра я планирую спрятаться перед в закатом в саду или где-нибудь в укромном местечке в доме и посмотреть, что же все-таки происходит там ночами. Не бойтесь за вашу маленькую Оливию, из-за волков я не расстаюсь с пистолетами, а по такому случаю прихвачу с собой еще серебряный столовый нож (от оборотней) и Священную книгу, хотя мне это и кажется забавным.
Не забывайте меня, Жан-Габриэль,
Ваша маленькая и очень обиженная кузина Оливия.
Письмо4От Оливии Совиньи маркизу Жану-Габриэлю де Ризо.
Итак, мой недоверчивый кузен, я действительно, хоть вы и склонны сомневаться в моей храбрости, перед закатом пробралась в поместье. Еще вчера я присмотрела себе симпатичную старую яблоню, с которой очень хорошо просматривались и окна господского дома, и ведущая к воротам дорожка. Со всеми возможными удобствами – теперь я понимаю, как трудно живется голубям, - я расположилась в переплетениях ее ветвей (не забыв, конечно, предусмотрительно выложить Священную книгу) и приготовилась ждать.
Проглядывающее сквозь ветви небо медленно темнело, наливаясь ночным мраком, будто кто-то опрокинул на лист бумаги чернильницу и черно-фиолетовая лужа постепенно поглощает неосторожно забытую страницу… Бледными маяками зажглись в вышине звезды, выплыла самодовольная, похожая на большую медную монету, луна. Потянуло холодом. Я зябко передернула плечами, пожалев, что не захватила с собой накидку, не пожелав обременять себя лишними вещами, и перевела взгляд на окна – в доме было все также тихо и темно. Да и сам дом как-то съежился, стал меньше размером, словно он, как легендарный Геркулес принял на свои плечи вес звездного небосвода и теперь изнемогает от непосильной тяжести, проклиная хитроумного Атласа.
Прозвучавший в тишине ночи диссонансной нотой волчий вой отвлек меня от приятных размышлений. А когда я повернулась - в окне на втором этаже уже горел слабый огонек свечи. Там кто-то был.
Я кубарем свалилась с дерева и, проверив пистолеты, прокралась к дому, дверь которого я предусмотрительно оставила приоткрытой. На втором этаже кто-то ходил. Помянув недобрым словом всяческих фантазеров и философов, я оставила тяжеленный Священный трактат на полу и осторожно начала подниматься вверх по лестнице.
Ступени тихо поскрипывали под ногами, но в обилии наполнявших дом шорохов, мои шаги могло уловить лишь очень чуткое ухо.
Наконец, я добралась до заветной двери. Тонкая полоска света чуть выбивалась из-под нее, и все также были слышны мерные, уверенные шаги. Так ходит по дому хозяин, но не вор.
Я толкнула дверь, и та отворилась.
В комнате было пусто, лишь горел на окне одинокий маяк свечи да ухмылялся со стены тот странный портрет.
Я внимательно осмотрела все шкафы, подергала запертое изнутри окно… Никого! Но кто-то же принес свечу, которой вчера не было в комнате, кто-то же зажег ее и поставил на окно. Но кто?
Меня не покидало ощущение, что в этой комнате вплоть до самого моего прихода, что-то происходило. Шла здесь какая-то своя жизнь, грубо прерванная моим внезапным появлением.
Я повернулась к портрету, может, он подскажет мне решение загадки. Но изображенный на портрете мужчина лишь насмешливо поглядывал на озадаченную искательницу приключений.
Растерянно вздохнув и поняв, что больше мне здесь ничего увидеть не удастся, я отправилась домой.
Уже отъехав на значительное расстояние, я обернулась – в окне все так же приглашающе горел свет, обещая заплутавшим в ночи крышу над головой.
И всю дорогу сопровождал меня волчий вой, только теперь не было в нем прежней всепоглощающей тоски, скорее, лишь сожаление о чем-то очень давно потерянном. Светлая грусть о безвозвратно ушедшем…
Внимающая волчьей песне,
Ваша маленькая романтичная кузина Оливия.
Письмо5От Оливии Совиньи маркизу Жану-Габриэлю де Ризо.
Сознайтесь же, наконец, мой неразговорчивый кузен, что вы с нетерпением ждете моего очередного письма, желая обнаружить в нем продолжение почти волшебной истории, имевшей счастье случиться с вашей непоседливой кузиной.
После того случая, я настолько осмелела, что еще не раз заглядывала в тот заброшенный дом, пытаясь застать на месте преступления того, кто каждый вечер выставляет на окне зажженную свечу. Но бесполезно.
Мне остается лишь предположить наличие неизвестных мне потайных ходов или, как забавно, поверить в существование призраков. Представляете, мой чуждый поэзии кузен, после заката из портрета (а откуда еще) выходит Он. На руках у Него черные перчатки, чтобы скрыть следы пятнающей ладони крови…
Вы, мой заносчивый кузен, в очередной раз можете попенять мне за слишком богатое воображение. Но, поверьте, если бы вы хоть раз увидели лицо мужчины на портрете, вам бы и в голову не пришло больше обижать неверием вашу искреннюю Оливию. Хозяин дома, наверняка, запродал душу дьяволу и убил свою жену или ее любовника или, наоборот, сначала убил, потом продал душу, за помилование.
Так вот, как стемнеет, выходит из портрета Он, весь в черном, и принимается бродить по дому в поисках свечи. (Кстати, Жан-Габриэль, вы не знаете, дают ли в аду свечи?). Потом Он выставляет ее на окно и снова занимает свое место в раме.
Вы, наверное, спросите меня, какой в этом смысл. Отвечу честно, не знаю, даже не догадываюсь. Возможно, пламенем свечи Он освещает путь духу невинноубиенной супруги.
Но это все неважно, ведь в то, что я сообщу вам сейчас, просто невозможно поверить, будучи в здравом уме, но это правда. Ваша маленькая Оливия подружилась с волком. Самым настоящим, диким. Он большой и очень красивый, хотя отвратно пахнет псиной. Когда он садится, его практически невозможно отличить от нашего волкодава. И еще он очень забавно сопровождает меня в моих поездках по лесу.
Вы представляете, мой недоверчивый кузен, я как раз отлучалась в тот дом, а когда вернулась, обнаружила его. Он, как обычная собака, просто сидел рядом с моей лошадью, до смерти перепугав бедняжку.
Признаюсь вам честно, сначала я даже испугалась, и прицелилась в него из пистолета. Но он, похоже, понимая, какая опасность может исходить от вооруженного человека, тут же нырнул в кусты.
Потом он приходил еще и еще, я часто натыкалась на его следы, пересекавшие мою дорогу, и краем глаза замечала мелькавшую поодаль серую тень.
Вот так я обрела нового друга, с которым мне не страшно отъезжать далеко от поместья де Сарранжей – он отгоняет от меня других волков. Похоже, волк испытывает ко мне дружеско-покровительские чувства. Или он видит во мне вкусную добычу, которую следует тщательно оберегать от посягательств других претендентов.
Окончательно одичавшая в этих лесах,
Ваша маленькая кузина Оливия.
Письмо6От Оливии Совиньи маркизу Жану-Габриэлю де Ризо.
Ну вот, мой дорогой кузен, и подошло к концу время моего пребывания у гостеприимного господина де Сарранжа. Жаль, что все хорошее так быстро заканчивается. Но, с другой стороны, тем скорее начинается что-то новое, и, ежели в пути меня не подстерегут длительные задержки, надеюсь уже послезавтра к вечеру быть у вас.
Поверите ли, мне было жаль покидать этот забытый всеми край с его таинственной атмосферой: старинными заброшенными домами, длительными прогулками по волшебному лесу под неестественно огромной луной, заросшим до неузнаваемости садом, скрипящими ступенями, отражением свечи в окне, оживающими портретами, призраками прошлых преступлений и будоражащими душу волчьими песнями…
Загадка так и осталась неразгаданной, но это и хорошо. К чему портить очарование тайны строкой математических формул, к чему срывать с нее мистический покров, придающий свойственную ей одной неповторимость?..
Возможно, когда-нибудь я еще вернусь сюда, чтобы еще хоть раз почувствовать на губах дурманящий вкус Приключения… А сейчас… Сейчас я закрываю глаза и вижу ночь и слабый огонек в окне, я слышу голос одинокого волка, доносимого издали ветром.
И это прекрасно! Неправда ли, мой строгий кузен?
На сим заканчиваю,
Ваша уставшая, но безмерно счастливая кузина Оливия.
Письмо7От Жана-Габриэля маркиза де Ризо Оливии Совиньи урожденной д’Антуан.
Любимая кузина, я выполнил вашу просьбу, хотя она оказалась не такой простой, какой выглядела на первый взгляд. Мне пришлось провести достаточно много времени в поисках сведений о полюбившемся вам доме. Мне даже пришлось притвориться желающим приобрести его.
Сообщаю вам, что этот дом принадлежал ранее графу N, чернокнижнику и безбожнику. Как поговаривают, он продал душу дьяволу за вечную жизнь и за возможность принимать любое обличие. Так понравившийся вам портрет должен был напоминать этому нечестивцу о его истинном облике. Но случилось что-то непредвиденное – не спрашивайте, мне не удалось узнать, - и граф навечно остался в облике зверя.
Как вы видите, в этой истории нет ничего романтичного - глупая, нравоучительная история, придуманная невежественными людьми.
ПС. И не расставайтесь с пистолетами.
Любящий вас,
Жан-Габриэль.